) Белой была, не пила, не ругалась матом,
Первою извинялась, не будучи виноватой,
Летом носила льняные пастельные платья,
Бледная, столбенела, услышав "б... ты".
Словно собака сжималась, когда ругали:
Думала, что ударят. А, убегая,
Из дому, сразу звонила от тёти Гали.
Дома махали рукой на меня: такая
Дура. Сама не живет и другим не даст ведь.
Верила, что где-то там, в тридевятом царстве
Ждут – не дождутся и держат ворота настежь.
Чистила перья зачем-то зубною пастой.
Думала, станут белей, а они желтели.
Вышла бессмысленной жизнь. Тот, кто мягко стелет,
Спит на углях, раскалённых белее мела.
Кожа – смуглянка, а, всё-таки, ближе к телу.
Крась меня в красный, индейкою жарь на гриле.
Крась меня в чёрный на площади Пикадилли.
Крась меня в синий, чтоб я в синяках не тили-
Тесто-невеста. Проехали. И забыли.
В общем, не "аватар".